Читать интересную книгу Шаг к звездам [= Вспышка] - Андрей Ливадный

— Ладно… Теперь поясните, что управляет системой?

Ваймонт неприязненно посмотрел на капитана.

— А что управляет нашим мозгом? Вы ставите некорректный вопрос.

— Я задаю те вопросы, на которые должен знать ответ, — отрезал Герберт. — Какие манипуляции осуществлялись с системой за последний месяц?

— Ничего глобального, капитан. Мы выборочно тестировали отдельные нейромодули в надежде выявить изменения, но тщетно.

— Кто еще имел доступ в этот зал?

— Стивен.

— Еще? Кто осуществлял технический контроль, устанавливал блоки, соединял их?

— Взвод технической поддержки, — недовольно пробурчал Ваймонт. — Я, естественно, не мог делать все сам. Адресуйте эти вопросы лейтенанту Риману. Он координировал действия своих подчиненных.

— Хорошо, я так и поступлю. Последний вопрос, господин Ваймонт. Вы пытались как-то стимулировать работу комплекса?

— Неоднократно. Здесь установлены видеокамеры и микрофоны, я пробовал разговаривать с копией, менять освещение, даже установил порт ввода внешних данных — все бесполезно, нейросистема не реагирует на звук или свет, ей безразлична та детская литература, которую я приказал воспроизводить в режиме нон-стоп. Никакой реакции.

Герберт терпеливо выслушал Ваймонта, затем сел в единственное кресло перед куцым терминалом и произнес:

— Спасибо, Джордж. Я узнал все, что требовалось. Теперь мне необходимо остаться одному.

* * *

Спокойствие Герберта было наигранным.

Едва за Ваймонтом закрылись герметичные двери, он встал.

Странно и жутковато было ощущать себя в центре огромной нейроструктуры. Ричардсон не верил, что она мертва, статична, и это внутреннее убеждение росло с каждой секундой.

В уступчатом, постепенно расширяющемся построении системных блоков ассоциативно угадывалась эволюционная логика: точно так же мозг наших далеких предков постепенно, на протяжении миллионов лет наращивал свой объем, формируя все более сложные структуры, венцом которых стала церебральная кора полушарий, где, собственно, и формируется рассудок, происходят процессы усвоения информации и выработки решений. Если подходить к вопросу с точки зрения целесообразности, то девяносто процентов установленной тут аппаратуры не могло быть востребовано — это Герберт понял с первого взгляда. Для копии Элизабет не позаботились создать комфортную среду обитания. Мозг виртуального клона не был связан с фантомным телом, его не окружало ничего, кроме глобальной черноты информационного небытия, а послойное включение нейрокомпьютеров лишь ужесточило ошибку экспериментаторов. К тому моменту, когда были активированы высшие нейросетевые структуры, все подчиненные им отделы уже находились в состоянии глобального сбоя. Они не получали обратных сигналов от миллиардов нервных окончаний несуществующего тела и потому застыли в парализованном состоянии.

Герберт все острее понимал: если называть вещи своими именами, то окружающую его нейроструктуру следует сравнивать с отчлененной головой. Думать об этом было страшно, ведь Ричардсон понимал, что в отличие от живого организма искусственные нейросети не в состоянии впасть в кому, они веками будут ждать сигнала обратной связи от несуществующих органов, по крайней мере до тех пор, пока на них исправно подается питание.

Осмотревшись, он сел, мгновенно перейдя от спонтанного возбуждения к состоянию глубокой, тяжелой задумчивости.

Он не обвинял Ваймонта в дилетантстве, хотя, наверное, такой упрек был бы уместен и справедлив. Сейчас Герберт не собирался заниматься поисками крайнего, гораздо важнее было понять: способна ли окружающая его структура к самовыражению, тлеет ли в глобальном информационном вакууме крохотный огонек самосознания?

Она должна ощущать себя бесплотным духом, парящим в бездне… Герберт порывисто встал, поднялся по ступеням технической лестницы к тому сектору исполинского амфитеатра, где он успел заметить поясняющие таблички, приклеенные скотчем на корпуса нейрокомпьютеров.

Его догадка вполне оправдалась.

Ваймонт подключал микрофоны и видеокамеры к тем нейросетям, структура которых была скопирована со зрительных и слуховых нервов Элизабет.

Явное заблуждение, Опираясь на опыт, полученный при наблюдении за полковником Керби, Джордж полагал, что нейросетевая модель разума девочки самостоятельно адаптируется к новым сенсорам.

Хотя, почему нет? Герберт пристально смотрел на стандартные цифровые видеокамеры, и его мнение относительно информационного вакуума постепенно менялось. Возможно, он был не прав в своих рассуждениях?

Оглядываясь по сторонам в попытке найти ответ на мучившие его вопросы, Герберт заметил толстые жгуты экранированных кабелей, которые шли от каждого сетевого терминала к стенам лаборатории и исчезали за ними. Очевидно, оптико-волоконные интерфейсы служили для передачи данных в момент копирования и не были демонтированы из перспективных соображений.

Спустившись вниз, Ричардсон включил систему внутренней связи.

— Лейтенант Риман?

— Да…

— Это капитан Ричардсон. Я нахожусь в лаборатории «ИИ». Генерал Уилсберг объявил вам мои полномочия?

— Да, сэр.

— В таком случае поясните, куда ведут кабели от отдельных блоков нейросистемы? Я вижу, что они исчезают в стенах помещения, а дальше?

— Часть из них соединена с копирующим компьютером биологической лаборатории, такие соединения можно отличить по зеленому цвету оптической изоляции. Красные — это энергопитание, автономное для каждого модуля. Черные ведут в резервный комплекс, предназначенный для дублирования в случае внезапного сбоя отдельных нейросетей.

— Хорошо, спасибо. — Ричардсон переключил канал внутренней связи. — Генерал, это Герберт. Почему вы не сказали мне о существовании резервного комплекса?

— Это имеет значение?

— Возможно.

— Я не понимаю, Ричардсон, что ты пытаешься раскопать? Модель не работает со всей очевидностью. Не веришь, думаешь, я что-то скрываю? Тебе даны все полномочия доступа, сходи и взгляни сам. Второй зал — это резерв, подстраховка на случай элементарного отказа техники.

— Кто осуществляет контроль над данным помещением?

— Главный компьютер системы безопасности уровня.

Герберт откинулся на спинку кресла.

— Спасибо, генерал… — Он машинально коснулся сенсора отключения связи.

Глобальный контроль.

Система, тестирующая оборудование, прослушивающая и наблюдающая все помещения засекреченного уровня…

— Риман?

— Слушаю, господин капитан?

— У тебя есть технический доступ к системе безопасности?

— Да, сэр.

— Покажи мне резервный зал.

— Одну секунду.

Герберт чувствовал, что тело под униформой медленно покрывается испариной.

Тест-программы… могли ли их импульсы, периодически тревожащие нейросети резервного зала, стать стимулом, заставить искусственные нейроны проводить некорректные импульсы возбуждения, транслируя их для обработки и распознавания в высшие нейросетевые структуры?

На дисплее перед Гербертом появилось изображение: огромный погруженный в сумрак зал, где от центрального подиума к периметру потолка поднимается знакомый амфитеатр беспрецедентного комплекса.

Гробовая тишина и сиротливые огни индикации питания. Полный ступор системы.

— Кто в последний раз заходил в помещение? — спросил Герберт.

— Зал опечатан. Техническое освидетельствование проводилось полгода назад. У меня всего пять человек имеют право доступа к помещениям такого уровня секретности. Извините, сэр, но у них хватает проблем с текущими неполадками, так что смахивать пыль с исправно работающих компьютеров нам некогда.

— Я понял, лейтенант. Можете работать спокойно. Оставьте картинку на моем мониторе.

Герберт машинально похлопал себя по карманам, достал сигареты и закурил.

Нервы были натянуты до предела.

Несколько раз с жадностью затянувшись, он вновь коснулся сенсора вызова.

— Генерал, это опять я.

— Убедились?

— Да, — не напрягаясь, солгал Герберт. Избыток нервного возбуждения глушил чувства, обостряя работу разума. — Элизабет была знакома с компьютерами?

— Странный вопрос, капитан.

— Мне нужен точный ответ на него.

— Я не вдавался в такие тонкости. Сейчас взгляну в досье.

Лицо Уилсберга на некоторое время исчезло с экрана интеркома, очевидно, генералу пришлось встать, чтобы получить затребованную информацию.

Через минуту он вернулся.

— Да, Элиза с четырех лет начала посещать подготовительные курсы при местном колледже. Все происходило в рамках акции «Новое поколение», которую финансировали ведущие производители компьютерной техники. Детей обучали основам программирования, в игровой форме, разумеется. Ничего серьезного, способного пагубно повлиять на психику…